Стоять он будет около дома №23 по улице Рубинштейна. Самые догадливые читатели уже поняли, о ком идёт речь.

Довлатов – предпоследний классик русской литературы (последний – Бродский, а является ли им Борис Рыжий – очень уж дискуссионный вопрос). Памятник Сергею Донатовичу обещали установить в грядущее воскресение, но уже понятно, что не успеют. Однако, бронзовая фигура готова и через пару недель займёт своё место в архитектурном многообразии Северной столицы. По крайней мере, создатель рукотворного шедевра – Вячеслав Бухаев на это очень рассчитывает.
Вообще, начало сентября в Санкт – Петербурге пройдёт под знаком Довлатова. Со 2 по 4 сентября пройдёт «День Д» - большой фестиваль, который всецело посвящен 75-летнему юбилею писателя. Из этого множества лет земное пребывание классика ограничивается 48-ю годами. В 1990 году его не стало: чувствовавший себя русским писателем до конца дней, Довлатов так и не стал до конца «своим» в США, несмотря на 12 сборников произведений, которые только за океаном впервые увидели свет.

Уфа – город, в котором начало осени ознаменовалось появлением на свет будущего писателя. Тогда шел первый год Великой Отечественной войны. С 1944 по 1972 год жил в Ленинграде. Учился два с половиной года на отделении финского языка филологического факультета ЛГУ. Исключили за неуспеваемость. Но главное, конечно, не это. В студенческие годы общался с поэтами Рейном, Найманом, Бродским. Последнего, к слову, не просто уважал – боготворил. «Он не первый, — писал Довлатов, — он, к сожалению, единственный. Я думаю, что наше гнусное поколение, как и поколение Лермонтова, — уцелеет. Потому что среди нас есть художники такого масштаба, как Бродский».

После отчисления из института – служба в армии. Три года во внутренних войсках в охране исправительных колоний в Республике Коми. Вернулся оттуда, вспоминает Иосиф Александрович, «как Толстой из Крыма, со свитком рассказов и некоторой ошеломлённостью во взгляде». Очевидно, что «Зона» - это пережитый именно в эти годы опыт. Естественно, что из-за широкой литературной спины Солженицына не было возможности заявить о себе с «лагерной» темой. Довлатова при жизни на родине вообще печатали смехотворно мало: рассказ на производственную тему «Интервью» был опубликован в 1974 году в журнале «Юность» и на этом всё с официальным признанием.

Неофициально, конечно же, был любим. Печатался в самиздате, а также в эмигрантских журналах «Континент», «Время и мы». Три года (1972-1975) жил и работал журналистом в Эстонии. Перипетиям этого периода посвящена повесть «Компромисс». Рекомендуется к прочтению журналистам. Она учит (а скорее – намекает!), что взгляд на жизнь может быть и философским. Подобным же взглядом, вероятно, писатель взирал на критику начальства и читателей СМИ. После того, как запретили выпуск его первой книги «Пять углов», он покинул Прибалтику.Вернулся в Ленинград. В 1976 году вольностей Сергею Донатовичу не простили и «по совокупности грехов» из союза советских журналистов исключили. Через пару лет, устав биться головой о закрытые для писателя двери родного дома, Довлатов эмигрирует в США.

Там – раздолье! Его произведения печатает самый крутой тамошний журнал - The New Yorker. Сам он создаёт «Новый американец». В команде журнала - Борис Меттер, Александр Генис, Пётр Вайль, балетный и театральный фотограф Нина Аловерт, поэт и эссеист Григорий Рыскин и другие. Ежегодно в Европе и Америке выходят его книги. Он работает на радио «Свобода». Но Довлатов пьёт. Пьет безудержно, словно пытаясь заглушить черную дыру одиночества. Пьёт, чувствуя приступы страшной, «русской» я бы сказал, тоски. Её, эту тоску, только в 1991 году смогут в доживающем последние дни СССР пропеть и высказать по-настоящему. Сделает это Федор Чистяков из «НОЛЯ». Группа эта из родного для Сергея Довлатова Ленинграда. Города, который его не услышал. Из той страны, которая его, к сожалению, узнала, прочитала и полюбила уже посмертно.

Сергей Донатович Довлатов ушел из жизни 24 августа 1990 года.