Фуражка да с околышком…
Баланда из ботвы…
Военные осколочки —
Братва из-под Москвы.
Воронки да пожарища.
А мы шагаем в класс.
И спорю я с товарищем —
Где мина, где фугас?
Слова исповедальные
О бедах фронтовых.
Квартиры коммунальные.
Паёк на семерых.
Ах, как вы ныне ценитесь,
Военные рубли?
Буханка хлеба — семьдесят,
Билет в театр — три.
С тех пор у нас не плесенью
Сердца поражены —
Лирическими песнями
Эпической войны.
Мы труд познали смолоду.
Нам рук своих не жаль.
Сердца у нас — не золото,
Осколочная сталь.
И мысли не припудрены,
И злостью сводит рот.
Занозы да зазубрины
В характерах сирот.
…Уже в поре цветения,
Как майские сады,
Иные поколения,
Не знавшие беды.
Но памятью нетленною,
Рожденные в огне,
Разбросаны военные
Осколки по стране.
И сердце вновь сжимается:
Легко ли вам, светло,
Голодные красавицы
Из детства моего?
Вновь в памяти проявится,
Как свет летящих птиц,
И бедность ваших платьицев,
И бледность ваших лиц.
И вот, обнявшись, снова мы
Сидим, дыша едва,
И кажутся суровыми
И взгляды, и слова.
Но гордо и раскованно
О битве за Днепром
Трофейный, лакированный
Поет аккордеон.
Ещё Отчизна бедствует,
Но всё пойдёт на лад:
Что шепчут губы детские,
То пушки говорят.
Мы слезы скрыть стараемся,
Душа в беде горда.
Мы скоро распрощаемся.
Надолго. Навсегда.
Подстриженные чёлочки.
Косички до земли.
Военные осколочки,
Родимые мои…

Чужой напев, как пилигрим,
Стучится в души людям.
А мы с тобой назло другим
Свою пластинку крутим.

Звучит в эфире «Бони М»
Так солнечно и мило.
В колонках стереосистем
Магическая сила.

Я слушал сам в кругу друзей
Все модные новинки.
И всё же сердцу нет родней
Той, старенькой пластинки,
Что я мальчишкой приобрел
И не признался маме…

В те дни освобожден Орел
Был нашими войсками.

Еще повсюду шла война.
Царил хаос на рынке.
Буханка хлебушка — цена
Той маленькой пластинки.

Ах, эта песня про бойца,
Любимая фронтами…
И голос хриплый у певца,
Как стиснутый бинтами.

Как, излучая бледный свет,
Вздыхают инструменты.
И нету в этой песне, нет
Ни фальши, ни акцента.

…Я помню дома костыли,
Шинель и шапку деда.
Пластинку вдовы завели
И пили за победу.

Наверно, Бог один дает
Патенты на бессмертье.
Но эта песня проживет,
Как минимум, столетья.

Она не может умереть,
Погибнуть без возврата,
Когда в самой в ней жизнь и смерть,
И что ни вздох — то правда.

Уж как её ты ни крути,
Всё наше в этой песне:
Свои печали и дожди,
Своей земли болезни.

Она не только в ближний бой
Бойцов страны водила,
Но в жизни быть самим собой
Меня она учила.

Она твердила мне: живи
Без грома барабанов,
Она страдала от любви
И врачевала раны.

Пока слышна она — живут
На родине берёзы,
Есть нежность, преданность и труд,
И праведные слёзы.

И мы верны такой судьбе,
Другими уж не будем.
И — пусть порой во вред себе —
Свою пластинку крутим.

Я верю, что, побеждены,
Уйдут в отставку войны.
Но песни этой будем мы
Во все века достойны.

И в Судный день на зов трубы
Мотив её воскреснет.
И нету жизни без судьбы.
И без судьбы нет песни.