Свои 19 лет Магнитогорец Андрей Холмогорцев отпраздновал на глубине 200 метров в подлодке под названием «Магнитогорск». Сейчас Андрею уже 33 года, у него растёт дочка и сын. По первому впечатлению от разговора с ним, главным старшиной, моряком-подводником, чувствуется стержень и закалка, и только немного погодя, понимаешь: при всей внешней суровости, этому человеку не чужды обычные человеческие радости, у него есть свои увлечения, свой жизненный опыт, который некогда из молодого парня сделал настоящего мужчину.

– Вы всегда хотели служить моряком, или просто так сложилась судьба?

– С самого детства люблю воду, рыбалку. Даже когда меня в военкомате спрашивали, где я хочу служить, ответил, что в морфлоте. Другой род войск я себе просто не представлял. Мой старший брат тоже служил в морфлоте, только он в Тихоокеанском, а я в Северном. Баренцево море, Белое море, а где-то там недалеко и Северный Ледовый океан. Служил в военной части при городе Полярный.

– Как так получилось, что вы попали на подводную лодку «Магнитогорск»?

– В Копейске, как обычно, приехал за нами «покупатель» с Северо-Двинска, собрал нас 40 ребят примерно, чтобы познакомиться, и так получилось, что у капитана 3 ранга оказалась такие же имя и фамилия как у меня. С ним ещё мичман был, он это совпадение первый и заметил. И когда меня назвали, я встал, капитан спросил у меня, знаю ли я, как его фамилия. Я, конечно, ответил, что нет. Откуда? Тут всё и выяснилось. Только он Николаевич, а я Леонидович. Повёз он меня в Северо-Двинск в учебку. «Ты знаешь, что есть лодка с именем твоего города? Будешь на ней служить?» – как-то раз он меня спросил. При таком совпадении, говорят ещё, что на именной лодке служишь. И я согласился. Тогда она называлась «Магнитогорский Комсомолец», но в 2001 её списали, и дали имя другой подлодке название «Магнитогорск», на которой я потом и служил.

– Существуют какие-нибудь особенные критерии, по которым отбирают для службы на подводных лодках? Например, ходит мнение, что подводники низкорослые.

– Нет, это из разряда слухов. Наш капитан был примерно 2,10 метра, и спокойно перемещался по отсекам.

– Какие чувства испытывали, когда узнали, что попадете служить именно на подводную лодку?

– Эмоций вообще не было никаких, так как даже представления не имеешь, что это такое. Я даже могу сказать, что при первом погружении не было эмоций. Возможно у кого-то они и были. Когда поступил в часть, лодка ещё не ходовая была, она только готовилась к тому, чтобы выйти на воду. Но вот что запомнилось – первый раз увидел подлодку, на которой буду служить. Она стояла в доке без воды и её можно было полностью разглядеть. До этого мне уже приходилось видеть «Акулу», самую большую субмарину в мире, но только на расстоянии примерно 300 метров.

– А кем именно вы служили?

– Вообще на подлодке 7 боевых частей, я отношусь к БЧ № 1 – штурманской боевой части. В учебке я с июня по ноябрь выучился на рулевого сигнальщика (в мои обязанности входило управление подводной лодкой), а потом - в часть.

– На учениях приходилось бывать?

– Да. Это и борьба за живучесть, и поведение в непредвиденных ситуациях, подготовка лодки перед боем. В экстренных случаях подготовка должна занимать не более 40 минут, при обычной подготовке – 2 часа.

– Видели, как торпеды взрываются?

– Вопреки тому, что показывают в фильмах, подлодку не качает, когда торпеда отправляется к цели. Кстати, новичков часто просят отыскать единственный иллюминатор, и они честно ищут. Но «окошко» есть только во втором отсеке в двери, которая ведет в дизельный отсек. Она нужна для звукоизоляции, и чтобы следить за двигателем. В подводной лодке не видно, что ты под водой. Показывают только приборы, на какой мы глубине.

– Самая большая глубина, на которую погружались?

– На это время как раз выпал мой день рождения. Не скажу, какой это был выход в море, но ещё года я не отслужил, и свои 19 лет я праздновал на глубине 200 метров. Как сейчас помню, как меня поздравлял командир. Подарил мне шоколадку, литр сока и даже вроде бы банку сгущёнки.



– Как часто в море выходили? Какой у вас самый длительный поход был?

– У нас была дизельная лодка. Это атомоходы могут ходить по полгода, а наша основная боевая задача – скрытно атаковать и уклониться от атаки. На самом малом ходу вообще лодку будет почти не слышно. Проект-636 «Варшавянка» (по классификации НАТО – Kilo) – такое вот у неё обозначение. Максимальное время, которые мы проводили на воде – 2 недели. Под водой – 2 суток. Отрабатывали боевую задачу, как будто мы затонули.



– Есть какой-нибудь особенный ритуал посвящения в подводники?

– Да, конечно, есть. Но кувалду, как это показывают в фильмах, мы не целовали. Само посвящение проходит в первое погружение, когда подлодка находятся под водой. И в свободный промежуток времени от выполнения боевых задач нас начали всех вызывать в центральный пост. В основном это были срочники, но находились и мичманы, и офицеры, которые в перывый раз выходили в море. Нужно было выпить из аварийного плафона морской, забортной воды. А сам плафон примерно на пол-литра тянет.

– Расскажите нашим читателям какую-нибудь байку про подводников.

– Может быть видели, в фильмах показывают, что если внутри корпуса между краями подлодки натянуть нитку, то при погружении она должна провиснуть, из-за того, что давление заставляет сжиматься стенки. Натягивали перед тем, как погружались. Проверяли. Как была она натянута, так и оставалась.

– Скажите честно, тяжело находиться долго вместе в замкнутом пространстве? Приводило ли это к конфликтам? Дедовщине?

– Нет. Какая может быть дедовщина, когда вы все находитесь под водой, и от каждого человека зависит жизнь всей команды, а на нашей подводной лодке был примерно 70 человек экипажа. А если взять авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов», то на нём экипаж 3 с лишнем тысячи человек.

- Вот это размерчик! Как маленькая деревня.

– Нет, как большая деревня. И от неверных действий одного могут пострадать все. А по поводу замкнутого пространства…

– Бывают и другие ситуации?

– Да, когда лодка погибает, есть вероятность выхода через торпедный аппарат. Было у нас такое учение на специальных стендах. И вот тут действительно страшновато. Нас, можно сказать, «заряжали» в торпедные аппараты, и мы должны были оттуда выбраться с глубины примерно 10 метров. Предварительно одевался специальный костюм ИДА 59-м (индивидуальный дыхательный аппарат), потом по одному мы залазали в торпедный аппарат. Всего 3 человека, и каждому дается по кольцу. Первый залез до конца торпедного аппарата - стучит кольцом, потом второй, третий. И в нём можно только ползти, даже нельзя на колени встать или разогнуть локти, вот где замкнутое пространство. Также важно, чтобы сохранять дистанцию между друг другом на расстоянии вытянутой руки, так как на шее специальный мешок для дыхания, и при ударе по нему, можно получить смертельную травму лёгких. Потом за нами закрывают крышку. Сверху снаружи стучат 2 раза – можно ли подать воду. Все стучат в ответ по два раза, значит можно. Торпедный аппарат начинает заполняться водой. Тут на голове есть специальный клапан, при помощи которого нужно стравить воздух из костюма, который туда попадает при одевании, чтобы ты не прилип к стенке торпедного аппарата. Как только видишь, что за маской начинает подниматься вода, закрываешь клапан. Снаружи делают 4 удара, спрашивая можно ли открывать переднюю крышку, перед этим выравнивают давление. Все 4 раза отстучали – готовы. И с этой глубины каждый должен выбраться на поверхность, где тебя уже поджидают. Надо сказать, что всплываешь, как пуля. Кстати, если захотите посмотреть, что это за такой костюм ИДА 59-м, можете посмотреть фильм 72 метра. Его ведь именно на нашей подлодке снимали.

– Вот это новость. Не знал. Прямо на подлодке «Магнитогорск»?

– Да. В кино побывать мы тоже успели.

– Здорово! Обязательно посмотрю. А поделитесь в завершении нашей беседы, что лично вам дала служба?

– Жить самостоятельно. Независимость. Проверить себя в дали от родителей, принимать самостоятельные решения, показать, на что ты способен.

– Если бы сейчас призвали вас, куда бы пошли служить?

– Я бы согласился только там же. Я не могу сказать, что зря сходил или что-то потерял. Я рад, что отслужил на подводной лодке, а не космонавтом, например, или кем-нибудь ещё.